Мальва - Страница 11

К оглавлению

Василий смягчился, глядя на него.

- А ты это верно, она баба славная... вертячка только!.. Яшка? Ну, я ему задам! Ишь, щенок!..

- Мне он не по душе... - заявил Сережка.

- А он ластится к ней? - сквозь зубы спросил Василий, разглаживая бороду.

- Он, - вот увидишь, - клином войдет между вами, - уверенно сказал Сережка.

В дали морской вспыхнул розовый веер лучей восхода. Сквозь шум волн с моря из баркаса долетел слабый крик:

- Веди-и!

- Вставай, ребята! Эй! К неводу! - командовал Сережка.

И скоро они, все пятеро, уже выбирали свой край невода. Из воды тянулась на берег длинная веревка, упругая, как струна, и рыбаки, захлестывая за нее лямки, покрякивая, тащили веревку.

А другую сторону невода вел к берегу баркас, скользя по волнам.

Солнце, великолепное и яркое, поднималось над морем.

- Увидишь Якова - скажи, чтобы он завтра побывал ко мне, - попросил Василий Сережку.

- Ладно.

Баркас пристал к берегу, и, соскочив с него на песок, рыбаки тянули свое крыло невода. Две группы постепенно сближались друг с другом, и поплавки невода, прыгая на воде, образовали правильный полукруг.

Поздним вечером этого дня, когда рабочие на промысле поужинали, Мальва, усталая и задумчивая, сидела на разбитой лодке, опрокинутой вверх дном, и смотрела на море, одетое сумраком. Там, далеко, сверкал огонь; Мальва знала, что это костер, зажженный Василием. Одинокий, точно заблудившийся в темной дали моря, огонь то ярко вспыхивал, то угасал, как бы изнемогая. Мальве было грустно смотреть на эту красную точку, потерянную в пустыне, слабо трепетавшую в неугомонном рокоте волн.

- Ты чего тут сидишь? - раздался голос Сережки за ее спиной.

- А тебе что? - спросила она, не взглянув на него.

- Любопытно.

Он помолчал, разглядывая ее, свернул папироску, закурил и сел верхом на лодку. Потом сказал дружелюбно:

- Чудная ты баба: то бежишь прочь ото всех, то чуть не всем на шею виснешь.

- Это тебе, что ли, я висну? - равнодушно спросила она.

- Не мне, а Яшке.

- А тебе завидно?

- Мм... Давай прямо, по душе говорить? - предложил Сережка, ударив ее по плечу. Она сидела боком к нему, и он не видел ее лица, когда она кратко бросила ему:

- Говори.

- Ты что Василья, бросила, что ли?

- Не знаю, - ответила она, помолчав. - А тебе зачем это?

- Да - так...

- Сердита я на него теперь.

- За что?

- Побил меня!

- Н-ну?.. Это он-то? А ты - далась ему? Ай-яй!

Сережка был изумлен. Он заглядывал сбоку в ее лицо и иронически чмокал губами.

- Кабы захотела - не далась бы, - возразила она с сердцем.

- Так что же ты?

- Не захотела.

- Крепко, значит, любишь кота? - насмешливо сказал Сережка и обдал ее дымом своей папиросы. - Ну, дела! А я было думал, что ты не из таких...

- Никого я вас не люблю, - снова равнодушно сказала она, отмахиваясь рукой от дыма.

- Врешь, поди-ка?

- Для чего мне врать? - спросила она, и по ее голосу Сережка понял, что врать ей действительно не для чего.

- А ежели ты его не любишь, как же ты позволяешь ему бить тебя? серьезно спросил он.

- Да разве я знаю? Чего ты пристаешь?

- Чудно!.. - тряхнув головой, сказал Сережка.

И оба они долго молчали.

Ночь приближалась. Тени ложились на море от облаков, медленно двигавшихся в небе. Волны звучали.

Огонь у Василия на косе погас, но Мальва все еще смотрела туда. А Сережка смотрел на нее.

- Слушай! - сказал он. - Ты знаешь, чего хочешь?

- Кабы знала! - с глубоким вздохом, очень тихо ответила Мальва.

- Стало быть, не знаешь? Это плохо! - уверенно заявил Сережка. - А я вот всегда знаю! - И с оттенком грусти он добавил: - Только мне редко чего хочется.

- Мне всегда хочется чего-то, - задумчиво заговорила Мальва. - А чего?.. не знаю. Иной раз села бы в лодку - и в море! Далеко-о! И чтобы никогда больше людей не видать. А иной раз так бы каждого человека завертела да и пустила волчком вокруг себя. Смотрела бы на него и смеялась. То жалко всех мне, а пуще всех - себя самое, то избила бы весь народ. И потом бы себя... страшной смертью... И тоскливо мне и весело бывает... А люди все какие-то дубовые.

- Народ гнилой, - согласился Сережка. - То-то, я смотрю на тебя и вижу - не кошка ты, не рыба... и не птица... А все это есть в тебе однако... Не похожа ты на баб.

- И то слава богу! - усмехнулась Мальва.

Из-за гряды песчаных бугров, слева от них, появилась луна, обливая море серебряным блеском. Большая, кроткая, она медленно плыла вверх по голубому своду неба, яркий блеск звезд бледнел и таял в ее ровном, мечтательном свете.

Мальва улыбнулась.

- А... знаешь?.. Мне иной раз кажется, - что, если бы барак ночью поджечь, - вот суматоха была бы!

- Какая! - с восхищением воскликнул Сережка и вдруг толкнул ее в плечо. - Знаешь что... я тебя научу, - забавную штуку сыграем! Хочешь?

- Ну? - с интересом спросила Мальва.

- Ты этого Яшку, - раззадорила здорово?

- Огнем пышет, - усмехнулась она.

- Страви его с отцом! Ей-богу! Потешно будет... Схватятся они, как медведи... Ты подогрей старика-то, да и этого тоже... А потом мы их друг на друга и спустим... а?

Мальва обернулась к нему и пристально посмотрела на его рыжее, весело улыбавшееся лицо. Освещенное луной, оно казалось менее пестрым, чем днем, при свете солнца. На нем не было заметно ни злобы, - ничего, кроме добродушной и немножко озорной улыбки.

- За что ты их не любишь? - подозрительно спросила Мальва.

- Я?.. Василий - ничего, мужик хороший. А Яшка - дрянь. Я, видишь ты, всех мужиков не люблю... сволочи! Они прикинутся сиротами - им и хлеба дают и - все! У них вон есть земство, и оно все для них делает... Хозяйство у них, земля, скот... Я у земского доктора кучером служил, насмотрелся на них... потом бродяжил много. Придешь, бывало, в деревню, попросишь хлеба цоп тебя! Кто ты, да что ты, да подай паспорт... Бивали сколько раз... То за конокрада примут, то просто так... В холодную сажали... Они ноют да притворяются, но жить могут: у них есть зацепка - земля. А я что против них?